Ночь на пчельнике. КОНСТАНТИН ЛЕОНТЬЕВ

Вдруг ему навстречу Параша. Увидала его, да как закричит! Он назвал ее по имени и себя назвал... "А я, говорит, Семен, со сна прямо, за домовитого тебя приняла... просто ноги подкосились со страсти!" Он, не зная обстоятельств, на этот страх угостил ее еще большим, сказав, кто лежит у него на телеге. А тот, между тем, сам узнал Парашу и заговорил слабым голосом. Говорят, признавался ей, что обмануть ее хотел. Отец-старик вышел на голоса с фонарем. Лежит избитый. С тех пор и помешалась. Постойте, я ее сейчас спрошу.

- А что, Параша, - продолжал молодой человек, обращаясь к ней и указывая на меня, - нравится тебе этот барин?

Параша засмеялась, поглядела на нас своим странным взглядом и ушла.

Кто знает, может быть, она меня узнала, и я напомнил ей то время, когда она в первый раз встретила наймиста?

- Зачем вы подзывали ее! Мне стало больно от ее смеха! - сказал я, отворачиваясь.

- Мне самому жаль, что я с ней заговорил, - отвечал молодой помещик, тихонько вздохнув.

- Куда она пошла?

- Должно быть, за какой-нибудь сарай, плакать. Я замолчал.

Между тем свечерело. Бабы, столпившись в кучу, допевали у амбара свою последнюю песню. Мужики все поразбрелись по домам, кроме двух-трех молодых любезников. Прямо перед моими глазами у священника в окошке тускло светилась лампада. На деревне была совершенная тишина. Бабы пели тихо. По темнеющему полю с громким ржаньем, звучно раздававшимся на свежем вечернем воздухе, неслась домой белая растреножившаяся лошадь.

Крестьянские ребятишки посели на траву в двух шагах от нас и вдруг подхватили довольно согласным, но пискливым хором свою оригинальную песню-скороговорку, которая так меня удивила, когда я услыхал ее в первый раз.

9-го сентября 1853 г.